Крымская кампания 1854 года
Гибель фрегата "Prince"
 |
Иван Константинович Айвазовский. Крушение Черного принца на рейде Балаклавы |
В разгар Крымской войны 1853 -1856 годов, боевые действия перенеслись на сушу в Крым. Первые три кровопролитных сражения унесли жизни более 20 тыс. русских и около 10 тыс. союзников. Прошло два месяца с начала осады Севастополя. Для поддержания боеспособности английской армии между Британией и Крымом курсировало около 100 различных судов, доставляющих к берегам Тавриды боеприпасы, продукты, фураж и все остальное необходимое для осады крепости.
Но вот, во второй декаде ноября 1854 года на Черном море разразился небывалой величины ураган, жертвой которого в первую очередь, стал флот союзников.
«… 2/14 числа, в 6 часов вечера, на нас набежал страшный порыв ветра, дувшего до этого попеременно от юга и юго-востока, с возрастающею силой; еще в полдень нельзя уже было стоять на палубе, и наши бедные корабли, стоявшие на трех якорях, перед Качей, начинало дрейфовать, причем «Supiter» навалил на «Jean-Bart». В начале 3-го часа ураган, казалось, удвоился. Этот невероятный вихрь выбросил на берег Качи 13 купеческих судов. В 3 часа ветер, вдруг перейдя к западу, утратил несколько силы, при всем этом наши корабли должны были делать чудеса искусства, чтобы не погибнуть или не быть раздавленными друг другом.
Наступила ночь. В полночь турецкий адмиральский корабль, дрейфуемый с четырех якорей, принимает геройские меры: рубит свои мачты, сбрасывает их в море и тем спасается от гибели, в 2 часа ветер и море утихли, и наступило утро. Глаза всех обратились к горизонту, и, какое счастье, - наши военные корабли все на лицо. Впрочем, более или менее важные повреждения обнаружились преимущественно в парусных судах. Когда ветер несколько стих, были приняты меры к оказанию помощи потерпевшим крушение. Китоловный баркас с «Ville-de-Paris», отправленный к бедствующим судам, в один миг был опроки¬нут и разбит вдребезги. Один старый моряк, говоря об этой ужасной буре, между прочим, заметил: нынешняя ночь для моряков тоже, что для солдат день Инкерманской битвы».
Жестокий ураган, какой редко случается в здешних морях, разразился с ужасной силой. Свидетелями этой силы могут служить снесенные крыши домов, в совершенно закрытом Балаклавском ущелье и целые ряды опрокинутых тополей; стихии, казалось, забавлялись над самыми прочными произведениями рук человека. Казалось, что природа взбунтовалась против смерти и страданий, охвативших землю. В ночь с 12 на 13 ноября шел сильный дождь, дул холодный ветер, разбушевалась метель, которая бывала в Крыму только глубокой зимой, с моря налетели смерчи. Подобной бури в Англии никогда не было.
Буря шла толчками, начиная с мелкого дождя, переходящего в град со снегом. Барометр, начавший опускаться с предыдущего вечера, на рассвете 14 ноября, упал с такой быстротой, что ураган, во всей его силе и внезапности был наверно предсказан. Более тридцати судов находилось вне Балаклавской гавани, в то самое время, когда над ними со всей яростью разразилась страшная буря.
Действительно буря отличалась неимоверной силой.
Очевидец, наблюдавший эту бурю вблизи Балаклавы, писал: «Воздух был буквально наполнен одеялами, фуражками, шинелями, сюртуками и даже столами и стульями. Макинтоши, каучуковая посуда, постельное белье, палаточная парусина, кружась в воздухе, неслись по долине по направлению к Севастополю. Крыша с дома Раглана была сорвана и распластана по земле. Амбары и комиссариатские сараи были полностью разрушены и сровнены с землей.
Пятипудовые кипы спрессованного сена кружились на земле. Бочки с ромом катались по лагерю, подпрыгивая на камнях. Большие телеги, стоявшие невдалеке от нас, были опрокинуты, а люди и лошади, сбитые с ног, беспомощно катались по земле. Большое стадо баранов бросилось по дороге в Севастополь и целиком погибло под ударами смерча, который вырвал из земли и разбросал целые ряды прекрасных высоких тополей, укрывавших взлелеевшее их балаклавское ущелье»
Другой очевидец так описывал события : «Моряки, подвергавшиеся опасностям на всех морях, не помнят, что¬бы им приходилось быть свидетелями подобной бури. Представьте себе страшный ветер, угрожающий опрокинуть горы; потоки дождя, наводняющие атмосферу; частый град, с ожесточением ударяющий во все, что встречает на пути, и наконец взволнованное море, валы которого равняются горам, и вы будете иметь еще не полное понятие об ужасном урагане. Несомненно, распорядительность английских адмиралов, искусство командиров, энергия офицеров и неустрашимость матросов позволили избежать полной катастрофы».
На утро шторма на якорях у входа в Балаклавскую бухту находились паровые суда: «Retrijution», «Niger», «Vesuviur», «Vulcan», паровые транспорты: «Prince», «Melbourn», «Avon», «City of London», парусные транспорты : «Mercia», «Resolute», «Lady Valiant», «Caducens», «Rride of the Ocean», «Kenilwoth», «Medora», «Wild Wave», «Pilvan», «Winkle», «Sir Robert Sale», грузовые суда «Progress», «Wanderer», «Peltoma» с частным бригом «Maltese», составляли в общем 22 парусника.
Разбушевавшаяся стихия понесла их на отвесные скалы перед входом в бухту.
Первый разбился американский транспорт «Progress», вторым английский «Resolute», третьим американское парусное судно «Wanderer», за ним «Kenilwoth».
Такая же учесть постигла транспорты «Kemlworth», и «Panola” погибших со своими экипажами. Пароход "Avon» столкнулся с «Kemlworth», но, миновав скалы, все же вошел в гавань.
Остальные суда, лишившись всех своих мечт были поставлены в критическое положение.
«Vesuvius» срубил грот-мечту, но держался на своих якорях. «Niger» действовал своей машиной в помощь якорям. В таком же положении находился и «Vulcan», на котором находились русские пленные. «Melbourn» стоял без мачт и не мог действовать винтом. «City of London» удалился на значительное расстояние в открытом море.
Число всех погибших судов доходит до 60, из них 27 выброшены на берег и 14 судов сожжено самими англичанами.
Кроме того, получили важные повреждения, следующие суда: Турецкий корабль (имя неизвестно) был выброшен на берег близ Евпатории и лишился мачт, но не потерпел крушения.
На «Agamemnon» загорелась машина, и он едва мог удержаться в море. Военные пароходы: «Samson» лишился трех мачт; «Retribution» выбросил за борт все свои орудия; на «Terrible» загоре¬лась машина, волнами снесены кожухи и сделаны другие опустошения; этот, лучший пароход во всем флоте едва не был выброшен на берег, и только на 4-х якорях успел удержаться; «Britania» имел в трюме до 5 футов воды; французский военный фрегат «Sane» потерял пушку тридцатифунтового калибра, она оборвала крюк, вырвала рамы, и никого не задев, перелетела через борт. О других потерях еще не получено официальных известий, но некоторые корреспонденты замечают, что крымский берег усеян, в полном смысле этого слова, обломками кораблей и останками их груза.
Английский винтовой пароход «Prince», потонул у балаклавских берегов, почти со всем экипажем, состоявшим из 150 человек, с зимнею одеждой для армии, грузом в 500 тысяч франков и водолазным аппаратом, доставленным из Англии и назначенным для взрыва русских кораблей, затопленных при входе на Севастопольский рейд.
Трагедия «Принца».
Трагическая история и судьба одного из лучших судов британского королевского флота на протяжении уже многих десятков лет продолжает волновать воображение историков и военных, моряков и исследователей морских глубин из разных стран мира. Ниже помещены архивные материала из британского морского музея.
« ….Паровое судно «Принц» прибыло из Англии в Балаклаву утром 8 ноября 1854 года. Бросив сначала один якорь, который ушел на дно, а затем другой, который также благополучно ушел на глубину 35 саженей, судно осталось без якорей.
Теперь это доказывает, что канаты также не были закреплены хорошо, как и обычно. После этого инцидента «Принц» остался в море на неболь¬шом расстоянии и затем, возвращаясь, закрепился на корме «Jason», в то время как готовились новый канат и якорь. Как только он был крепко пристегнут к «Jason», лейтенант Bayton, (королев. ВМС), агент Адмиралтейства, вошел в залив на шлюпке, чтобы доложить капитану Dacres. После этого он вернулся и доложил капитану Chnistie, который был на пароходе «Мельбурн», который подобно большинству транспортов в Балаклаве, стоял на якоре вне бухты.
После полудня группа буксиров в составе «Minna» и «Brenda» высадив на берег 6 батальонов 46-го полка, вышли на «Принца» и забрала несколько ящиков грузов для комиссариата. «Принц» затем остался в море на ночь.
46 полк был высажен незадолго до сумерек и немедленно получил приказ выступать, так как они должны были принять дежурство в траншеях в ночь их прибытия. Полк не достиг лагеря до 9, когда слякоть и усталость заставили их спуститься в параллели, не имея даже представления о расположении лагеря союзников, протяжения и размеров траншей, направления, откуда вероятнее всего могут быть атакованы и возможность обороны или даже в каком направлении лежит Севастополь, полагая, что где-то перед ними, к северу. Это была довольно крутая тренировка для полка прямо из гарнизона в Англии, и в котором за исключением одного или двух офицеров, не один человек не «нюхал пороху» в своей жизни.
Утром 9-го «Принц» вернулся, и стал на якорь вне порта с одним якорем. Капитан Christic немедленно послал лейтенанта Hatchinson (королев. ВМС) к капитану Dacres сказать, что «Принц» имеет только один якорь и просит разрешения для него войти в бухту и также послать буксир помочь ему. Капитан Dacres дал ответ, что в порту нет места для него и что парусник в настоящее время не мог бы войти. Поэтому капитан Christic взял свою шлюпку и отправился к старшему офицеру сам, указывая, что есть место, и предлагал где мог бы пришвартоваться, но капитан Dacres сказал нет, буксиры были заняты и его вход должен быть отменен. «Принц», таким образом, остался на якоре.
Так как он был пароход, то котлы держал зажженными, чтобы быть готовыми стать «под пары» в случае выхода в бой. Хотя не было необходимости ему идти в море, тем более, что он имел на борту несколько тюков с теплой одеждой, которая была крайне необходима для отрядов и которые генерал-квартирмейстер хотел выгрузить как можно скорее.
Утром 10-го, генерал-квартирмейстер, который был озабочен тем, что «Принц» не выгружает его груз, который был крайне необходим в его департаменте, послал в Балаклаву узнать, когда судно войдет в бухту. В ответ капитан Dacres сказал: «если погода улучшится, то судно будет заведено в бухту, но если нет, и ветер сохранится, то будет невозможно разгрузить его груз».
К вечеру 10-го, два парусника прибыли в Балаклаву, один прежде принадлежал Вест-индийской корабельной кампании, другой был «Bride», плавающий в Восточной Индии, взятый как судно комиссариата. Дуло еще очень крепко. Последний парусник был нагружен печеньем, которое было необходимо отрядам и он получил приказ от комиссариата войти в бухту и разгрузиться.
Это он сделал, не тратя время на предварительные переговоры с капитаном Dacres. Как только он стал на якорную стоянку в конце причала комиссариата, представляющую собой довольно небольшую отмель из камней и грязи, которую использовали для выгрузки провианта, был послан офицер в шлюпке, узнать название корабля и имя капитана и откуда они пришли, а также, почему вошли без разрешения высшего офицера. На эти вопросы капитан Liddle ответил, представив свои инструкции из ко¬миссариата и считал вопрос исчерпанным. Вскоре после этого капитан Dacres появился сам и сказал капитану Liddle «как он смел войти в бухту без его разрешения?» Liddle ответил, что он должен подчиняться только приказам. Но капитан Dacres не удовлетворился. Он информировал Liddle, что он будет подчиняться ему, и что он и его судно увольняются из транспортной службы за вход в бухту без разрешения.
С утренней зарей 14 ноября, при чрезвычайно пасмурной погоде, начались сильные порывы юго-западного ветра, через три часа задул совершенный ураган. Под тяжелыми облаками, покрывавшими утреннее небо, море сначала казалось какой-то мрачной массой, но потом постепенно приобрело белизну кипящей водной пучины. Гребни валов, высоко поднимаемые силой ветра, разливались по обширному пространству и брызгами своими затемняли атмосферу.
Обезумевшие от происходящего многие англичане кричали: «Ведите нас на Севастополь! Лучше сражаться с русскими батареями, чем сделаться жертвами бури, оставаясь здесь». Ураган доставил много неприятностей и Балаклавскому Георгиевскому монастырю, где расположились некоторые службы английской армии: повредил церкви и колокольню, погнул крест на храме Святого Георгия, сорвал на большинстве зданий крыши.
«Принц» доставил в Крым теплое обмундирование, припасы и секретное оружие для взрыва затопленных русских судов, заграждавших вход в Севастопольскую бухту. На Принце прибыл и отряд водолазов под командой сержанта 1-й саперной роты Вильяма Рпея.
Но комендант Балаклавского порта капитан Dacres под предлогом отсутствия в бухте места не дал разрешения капитану парохода Гудель, ввести «Принца» в защищенную гавань.
14 ноября, когда ветер усилился, наступили самые драматические и трагические события. В семь с половиной часов утра ветер усилился настолько, что парусные суда уже не могли уйти в открытое море, где оказались бы в безопасности. Капитан одного парохода «приказал отклепать якоря и пошел в море, с величайшим трудом преодолевая напор ветра. Проходя мимо парохода «Принц», он сообщил сигналом, что погода вскоре еще больше ухудшится и посоветовал тоже уходить подальше от берега. Но командир «Принца», надеясь на сильную машину парохода, остался на месте».
Пытаясь спастись, на судах рубили грот и фок-мачты, сбрасывали в море все, вплоть до пушек, но уйти от коварного берега удалось немногим. Мачты падали на палубы, калеча матросов, лопались якорные цепи, сильные порывы ветра срывали моряков с палуб, и они исчезали в огромных волнах. Пароходы разбивались на куски о скалы. Спасению погибавших людей мешали не только бурные волны, но и обломки мачт и части деревянных корпусов разбитых судов, носящиеся на волнах бочки с ромом и сухарями, сундуки с нехитрым матросским скарбом и масса разных предметов. Один из капитанов английского судна, очевидец гибели «Принца», так описывает эту трагедию: «В то время, как ураган уже бушевал над ним с полной яростью, пароход стоял на якоре на глубине двадцати пяти саженей. Капитан Гудель и агент адмиралтейства Байнтон приняли самые энергичные меры для спасения парохода и, по общему их согласию, все мачты парохода были срублены. К несчастью, такелаж бизань-мачты попал в район действия гребного винта. С каждым его оборотом на него наматывался канат, движение винта все более затруднялось, и машина, наконец, потеряла свою мощь.
Прошло еще немного времени и порвалась цепь левого якоря. Другой якорь не имел силы удержать пароход на месте, начал тащиться по грунту, и «Принц» задрейфовал к скалистому берегу. Судьба несчастного парохода была уже решена. Капитан Гудель и капитан Байнтон, сняв с себя верхнюю одежду, объявили экипажу, что с их стороны ничего не было упущено для спасения корабля и что теперь каждый должен заботиться о себе. «Принц» разбился в четверть десятого утра. Море в это время так штормило, что через пятнадцать минут после первого удара о скалу, никаких следов от парохода уже не осталось».
Британский очевидец событий Брэкенбери так описывает катастрофу «Принц», великолепный новый винтовой пароход, водоизмещением в 2700 т, который прибыл только несколько дней назад, имея на борту 46-й полк и груз стоимостью в пол миллиона стерлингов, состоящий из военного имущества и снаряжения, медикаментов и всей поставки зимней одежды, был среди самых первых и наиболее дорогостоящих жертв бури. ( автор статьи располагает полным список груза находящегося на борту судна).
По счастливой случайности войска уже были высажены, но груз еще оставался на борту, а команда насчитывала 150 человек. Корабль был сорван с якорей, цепь одного из которых, как было установлено, была неправильно расклепана и вообще не держала. Все попытки капитана и представителя военно-морского министерства предотвратить катастрофу были напрасны. Чтобы облегчить корабль и вывести его в море, срубили все мачты и запустили паровую машину; но, к несчастью, такелаж бизань-мачты запутался в винте машины, затягиваясь, все больше и больше с каждым витком, пока, в конце концов, сила пара не упала до нуля, и беспомощный корабль погнало к берегу. Таким могучим было море в момент удара его о скалы, что через десять минут все было кончено. Только плавающие обломки, длина которых едва ли превышала 1 ярд , и несколько безжизненных тел, искалеченных, измятых и изрубленных, обозначали то место, где исчезло благородное судно и где 150 человек, которые только что ступали по его палубе с уверенностью и надеждой, встретили свою преждевременную смерть. Из всей команды спаслись только 6 человек и курсант. Некоторым удавалось спастись в пещерах у подножия скал, найдя там ненадежный приют и передышку от ужасов шторма. Но море вымывало их оттуда, хотя люди на суше делали все возможное, чтобы поднять их веревками на скалы».
Стоимость «Принца» оценили не менее чем в 600 — 700 тысяч фунтов стерлингов, или около 13 миллионов рублей серебром. Число погибших во время бури и попавших в плен достигало тысячи человек. Буря свирепствовала от Босфора до Кипра, где почти все суда сорвались с якорей и затонули. Немало неприятностей она доставила судам и в Дарданеллах.
В этот день под Балаклавой разбились одиннадцать военных судов и транспортов. Всего же в ноябрьскую бурю у крымского побережья погибли свыше 30 судов и более 40 получили тяжелые повреждения. Одно судно погибло у Херсонеса, у устья Качи и в районе Евпатории были выброшены на берег десяток транспортов и судов, а между Бельбеком и Евпаторией — восемь французских транспортов с лошадьми.
Балаклава и ее окрестности превратились в сплошное море грязи, а аллея старых ломбардийских тополей почти вся повалена. В лагере картина была не лучше, в день урагана почти все палатки были свалены. К счастью, это произошло утром, но все равно это было настоящее бедствие. Однако, это было еще не самое худшее. Корабли с офицерским багажом и солдатскими ранцами погибли в шторме; потерю нельзя было восполнить, и люди остались в бедственном положении. На холмах над Балаклавой палатки были не только свалены, но унесены. Людей ветер тоже свалил с ног, а один полковник морской пехоты был сильно изувечен».
 |
Балаклава времен крымской войны |
Итоги бури 14 ноября 1854 года на Черном море для британского флота были катастрофические:
- «Prince» - разбит в щепки, все на корабле погибли, кроме одного младшего офицера и шестерых матросов.
- «Resolute» - утонул, все на борту погибли, кроме 3-го помощника и 8 моряков.
- "Rip Van Winkle" – утонул, все на борту погибли.
- «Kemlworth» - разбит в щепки, все на борту погибли, кроме 3 человек.
- «Wild Wave» - утонул, все на борту погибли, кроме юнги.
- «Progress» - утонул, кроме двух человек, все погибли.
- «Peltoma» - утонул, все погибли, кроме капитана.
- «Maltese» - утонул, все погибли.
- «Wandemer» - утонул, все погибли.
- Большенство парусных судов получили сильные повреждения :
- «Vesuvius» - мачты уничтожены, много повреждений, корпус почти разрушен.
- «Retribution» - потерян руль, запасы и другие значительные повреждения, и значительные потери экипажа.
- «Melbourn» уничтожены мечты, едва избежал разрушения.
- «Mercia» полностью разрушен.
- «Lady Valiant» полностью разрушен.
- «Caduccus» полностью разрушен.
- «Pride of the Ocean» полностью разрушен.
- «Medora» полностью разрушен.
- «Sir Robert Sale» полностью разрушен.
На Каче, среди флота и транспорта, потери людей ее величества составили:
Н . М .Ships Queen - 116, Trafalgar - 120, London - 90, потеряны рули . Паровые Aedent, Terrible, Spitfire и Sanson много повреждений и очень протекают.
Французский флот: Ville de Paris - 120, Firland - 100, Bayard - 90, Suffren - 90, потеряны рули, повреждены мачты и в других отношени¬ях много повреждений.
Транспортный Turone выбросился на берег и погиб - экипаж спасен, Pyrenees выбросился на берег и сгорел - команда спасена, Ganges сгорел - команда спасена и Danube паровик направлен на берег.
Французский транспортный Arri Marseile утоплен на якоре со всем на борту и турецкий фрегат Mubbore Surur, 36 пушек, был поврежден и разбит в щепки.
В Евпатории ее величества судно Cyclops едва избежал полного разрушения. The Fultan, французский парусный фрегат выброшен на берег и разбит в щепки, экипаж частично спасен. Henri IV - 100 пушек, выбросился на берег и погиб вместе с командой, но 17 спасены.
Peiri Mes'seret, турецкий двухпалубный, пошел ко дну со всем на борту.
Немало мелких судов была выброшено на берег большие разрушения причинил ураган лагерям интервентов, сорвав сотни палаток. Уже в январе 1855 года в госпиталях Константинополя находилось 800 обмороженных англичан и 300 французов.
Николай I, узнав об этой катастрофе, воскликнул: «Еще одну такую бурю, и союзники убрались бы из Крыма!». Драматические события того дня произвели огромное впечатление на очевидцев. Ужас самого зрелища и его негативные последствия для английской армии стали причиной того, что ни один из англичан, оставивших литературные или живописные воспоминания, не избежал его описания. Дата «14 ноября 1854 года» и название «Балаклава» слились воедино в английской истории и восприятии англичан.
Писатель, к.ф.н. В.Иванов (отрывок)
Русский флот в Черном море 
